Этим недугом писатель страдал еще с молодых лет. В его дневнике найдены многочисленные записки о мучениях бессонницей и о тщетных попытках излечится от нее. Вопреки всему, Кафка даже и не думал лечиться от своего недуга, а наоборот даже очень приветствовал свою болезнь. Он даже не желал пить настойку валерианы по совету врачей – самый элементарный […]
В СССР Кафка попадает в ту же ситуацию, что и герой «Процесса» Йозеф К. Писатель оказывается без вины виноватым. Его творчество подвергается советской властью жесточайшей цензуре. Впервые имя Кафки появилось в отечественной печати уже в 1922 году в статье А. Гвоздева. Даже в то время появление нового имени воспринимается с некоторой долей опаски.
Как считала французская писательница Натали Саррот, все романы разделяются по следующему принципу. Романы, подобные произведениям Достоевского, образуют группу психологических, а к романам положений относятся тексты Кафки. В то же время Роже Гренье говорит о том, что существующая реальность находит отражение скорее в пророческих романах Кафки. Особенно заостряет писатель на ситуации в СССР. По мнению, Гренье […]
Два разных, но в это же время таких похожих человека. Они пишут письма своим отцам, письма очень похожи, хоть разница между ними составляет три года. Письмо Пастернака доходит до адресата, а письмо Кафки — нет.
Когда он, усталый, прибывает на место к вечеру, ему говорят, что Б., рассерженный отсутствием А., полчаса назад отправился к А. в его деревню и вообще-то они должны были бы по дороге встретиться. А. советуют подождать. Однако А., опасаясь за сделку, сейчас же пускается в путь и спешит домой.
В дневниках в разные годы можно будет обнаружить замечания такого типа: «Уверенность, даруемая мне малейшим движением письма, чудесна и несомненна.
Но Кафка, отрекаясь от земного блага нормальной жизни, отрекается тем самым и от твердого основания жизни праведной, ставит себя вне закона, лишает себя почвы под ногами, опоры, необходимой ему, чтобы жить, — и в некотором смысле обкрадывает этим закон. Здесь вечный вопрос Авраама. От Авраама требуется принести в жертву не просто сына, но самого Бога: […]
Кафка больше не может или не согласен писать «малыми дозами», обрывками разрозненных моментов. Это открылось ему в ночь на 22 сентября, когда, одним порывом написав рассказ, он познал во всей полноте безграничность того движения, что побуждает его писать: «Писать возможно только так с такой продолжительностью, с такой совершенной открытостью души и тела».