Надгробный памятник себе

Перечитывая записи Франца Кафки последних лет, можно предположить, что существовало два настоящих, истинных Кафки. Один — настоящий пражанин. Второй  — такой же реальный житель мира рожденных его сознанием монстров, живущих в его творчестве. Эти миры боролись между собой. Он предпочел дать полную свободу миру монстров, а тот постепенно полностью поглотил своего создателя. Причем это стало важным звеном в цепочке обстоятельств, определивших, раннюю смерть Кафки, его  творчество и жизнь. Долгое время наш писатель был справедливо уверен, что он может писать, только загнав себя в угол и постепенно уничтожая в себе человеческое. И он в действительности убивал и загонял, воздвигая «надгробный памятник себе», ставя его на место реального человека. Впрочем, можно ли смело говорить о том, что Кафка осознанно принимал решение об уходе? Он жил как мог, и, наверное, был не в силах сделать верный выбор. Если говорить точнее, то он пытался покинуть мир ужаса. Но, отделяющая его от человеческого мира стена, оказалась непреодолимо высокой. Доводя себя годами до такого состояния, в котором для него исчезал мир, что виден каждому человеку, он открывал для себя что — то совершенно иное. Он уничтожал себя, но перед смертью, возможно, увидел то, что оправдало принесенную им жертву.