Настоящий творческий подъём испытывает писатель, завязав роман в письмах с Фелицей Бауэр, молодая еврейка своеобразно описана в качестве предмета обожания в его дневнике, как женщина с «костлявым, пустым лицом».
Обручение Фелицы Бауэр и Кафки состоялось в 1914 году, родители уже начинают подготовку к свадьбе, однако сам Кафка все еще продолжает сомневаться. Даже после помолвки Кафка продолжает переписку с Гретой и даже в одном из писем предлагает ей жить вместе с ним после свадьбы — намекая на брак втроем. С приближением свадьбы сомнения Кафки становились […]
После свидания он написал Фелице достаточно откровенное письмо: «Я тебя так люблю, что желал бы обрести способность жить вечно, если бы мог быть рядом с тобой». После этого свидания последовало предложение руки и сердца. Кафка не надеялся на положительный ответ, однако Фелица согласилась. Ее согласие для писателя стало полной неожиданностью и это его достаточно серьезно […]
Франц Кафка всегда привлекал внимание женщин, несмотря на то, что сам он был крайне не уверен в себе. Одна из подруг писателя охарактеризовала его так: «Он был застенчив, беспокоен, нежен и добр. Он видел мир, наполненный незримыми демонами, рвущими и уничтожающими беззащитного человека». Знакомые когда-либо с ним с удивлением отмечали, что Франц никогда не носил […]
Любопытным и неразрешенным остается вопрос о том, где находятся письма женщин, с которыми Франц Кафка вел переписку. Об этом ни слова не говорит Макс Брод, который первым имел возможность ознакомиться с наследием писателя. Вряд ли Кафка сжег все эти письма.
Свою биографию Анна Ахматова писала сама, отказываясь покидать Россию. Вскоре советская власть создала ей такие условия, что её талант замолчал на долгие 14 лет. Ахматова находилась в состоянии внутренней эмиграции, когда её не замечали, не воспринимали, тем самым, делая одинокой.
Кафка почти готов отказаться от того, что соблазняет, от соблазнительной легкости в слишком определенном различении между этими двумя мирами: «В остальном разделение (этих двух миров) кажется мне слишком определенным, опасным в этой определенности, грустным и слишком властным».