Чудо — это спасение

Чудо — это всегда спасение, а не погибель; ибо лишь спасение, но никак не гибель зависит от свободы человека и его способности изменить мир и естественный ход вещей. Столь распространенное как во времена Кафки, так и в наше время заблуждение, что задача человека заключается в том, чтобы подчиниться процессу, предопределенному не важно какими силами, может лишь ускорить естественную гибель, поскольку в таком заблуждении человек с его свободой как бы приходит на помощь природе и ее тенденции к гибели.

Слова тюремного капеллана в «Процессе» разоблачают тайную теологию и сокровенную веру чиновников как веру в неизбежность вообще, а чиновники в итоге есть функционеры неизбежности — как будто для приведения в действие гибели и порчи вообще нужны функционеры. Как функционер неизбежности человек совершенно избыточен там, где действует естественный закон прекращения, а поскольку человек выше природы, он тем самым унижает себя до инструмента активного разрушения.

Ибо насколько верно то, что дом, построенный человеком по человеческим законам, обречен разрушению, как только человек его покинет, предоставив его естественной участи, настолько же верно, что мир, построенный человеком и функционирующий по человеческим законам, снова станет частью природы и будет обречен ужасной гибели, если сам человек решит снова стать частью природы — слепым, но работающим с высокой точностью инструментом законов природы.